Особое мнение. Константин Исаков: В юношескую сборную СССР я попал из «Металлурга»

Биография нынешнего начальника челябинского «Трактора» по-своему уникальна. В 80-е годы прошлого столетия Константин Исаков был одним из первых, кто пробил себе путь в большой хоккей из магнитогорского «Металлурга».

В юношескую сборную Советского Союза молодой перспективный паренек попал именно из Магнитки, которой тогда руководил Валерий Постников. А дальше была школа ЦСКА, совместные тренировки с такими звездами мирового хоккея как Фетисов, Касатонов, Макаров, Крутов, Ларионов. Возвращение на Урал – сначала  в «Трактор», а потом и в родной «Металлург». В 1995-м в составе магнитогорской команды Константин Исаков выиграл первые бронзовые медали чемпионата страны, после чего была Швеция. И вот 23 года спустя Константин вернулся в Россию, приняв предложение «Трактора» стать начальником команды. Впрочем, обо всём по порядку. 

–        Константин, помните как вы попали в хоккей?

–        В хоккей? Да, помню очень хорошо. На пятидесятом квартале занимался спортивной работой тренер-общественник Михаил Кириллович Сулима. Он нас организовывал. Благодаря ему, я оказался там. Он ходил по домам, стучался в квартиры, искал ребят. Очень многое сделал для хоккея в Магнитке, а для тех ребят, кто там жил – вообще. Незаменимый был человек. Мы постоянно в футбол играли, в хоккей, были всегда при клубе. Действительно, он жил спортом.

–        Сразу заинтересовались, заразились?

–        Мне было очень интересно. Сначала мы играли во дворе так называемыми «елками», согнутыми после Нового года. Когда лед заливали, мы выходили в валеночках. И так постепенно: хоккей, хоккей… Футбол тоже мне нравился. Летом, естественно, все играли в футбол. Всё детство прошло в этих играх. Думаю, у многих людей моего поколения было то же самое - игры во дворе. Со временем Сулима начал организовывать тренировки, приглашал на них Анатолия Васильевича Спивака. Тогда стало еще интересней.

–        В детстве кроме хоккея чем-то еще серьезно увлекались?

–        Бальные танцы. Мама очень хотела, чтобы я на них ходил. Руководителем кружка бальных танцев в 51-й школе был Ильяс Мухометов. А школа была напротив нашего дома. И он убедил мою маму в том, что бальные танцы это мое, и я должен их посещать. Записал меня в 51-ю школу. И потом, месяца через три встретил мою маму, спросил, почему я не хожу. Она удивилась: мол, каждую субботу он берет эти тапочки и идет к вам на бальные танцы. Но хоккейная коробка находилась неподалеку, там надо было садик обойти. И я проходил мимо 51-й школы, приходил на коробку и играл не в бальные танцы.

–        У вашего брата Ивана были задатки игрока?

–        Нас три брата: Олег, Иван и я. У них к спорту отношение было не таким как у меня. Хотя Иван играл с нами на коробке, но в более позднем возрасте. Ему нравилось очень, но серьезно хоккеем не занимался. Думаю, он много разных видов спорта перепробовал: шахматы, баскетбол, волейбол. Был многосторонним, но конкретно не увлекался. А потом, когда я стал играть в «Металлурге», он начал всё больше и больше к этому подтягиваться.

–        Тренер Анатолий Спивак в каком возрасте забрал вас к себе?

–        С 7-8 лет начал у него заниматься. Я говорил уже о том, что Михаил Кириллович Сулима приглашал Спивака на наш квартал, и он нас там тренировал. Позже мы переехали на «Малютку», но поначалу мы занимались на пятидесятом квартале. Спиваку удобно было приходить туда самому. И нам тоже в том плане, что не надо было никуда ездить.      

–        Спивак имел какие-то новаторские решения по тем временам?

–        Он был очень классный игровик. Свои тренировки строил так, что мы на них играли практически во всё. Сейчас этого современным детям не хватает. Я вижу, как пытаются с 5-6 лет обучать детей катанию, броскам, ещё чему-то. Игровые навыки, мышления немного недостает современным игрокам. Это мое мнение. Анатолий Васильевич заполнял тренировки играми: футбол, баскетбол, волейбол. В лагере «Олимпия» турниры по баскетболу мы всегда выигрывали, в волейбол играли на равных. В футбол постоянно играли с футболистами на равных, остальных всех обыгрывали. У Спивака все игровики были. У них у всех было развито игровое мышление, за счет этого нам потом было легче развивать, например, катание, которое Спивак тоже ставил. Сам он любил играть в русский хоккей. У всех, кто занимался у Спивака, было мягкое, пластичное катание. Дмитрий Тихонов был одним из лучших по катанию. Кстати, я Спивака встретил на турнире Ромазана.

–        Серьезно?

–        Да, я подошел к нему. Иван мне его показал. Так бы я его не узнал.

–        Постарел?

–        Ему 81-й год. Он играет в футбол. Представляете? Очень свежий ум. Я бы не сказал, что ему столько лет. Он всегда был такой бодренький. Очень позитивный. И ребятам было легко, кто у него занимался, и кто дальше пошел: Юрий Исаев, Игорь Князев. Но потом Спивак ушел в футбол, стал им заниматься.

–        В детстве книги читали?

–        Да, конечно. Тогда альтернатив было немного, поэтому книги читал. Фантастика очень нравилась. Книги Александра Белова. Научная фантастика у него была. Естественно, «Шерлок Холмс», - нравилось что-то загадочное.

–        Как форму и коньки доставали?

–        Коньки и форму было непросто достать. У Анатолия Васильевича были хорошие знакомые кладовщики. Тогда еще весь склад был на Центральном стадионе, там хранилась и хоккейная, и футбольная амуниция. И когда сжигали старую форму, которую списывали, он нас приводил туда по своим контактам. И перед тем как всё сжечь, у нас было минут двадцать для того, чтобы что-то выбрать, собрать. Спивак молодец, помогал и этим команде. Ребятам самим-то откуда брать? В магазинах не продавали. Купить невозможно. Может, были какие-то части, но не полностью хоккейная форма. Коньки мы специально прошивали. Потому что они были довольно мягкие. Подставляли пластмассу с боков, чтобы нога была поустойчивее. С другой стороны голеностопы очень хорошо развивались. Сейчас небольшая проблема у ребят, которые рано одевают жесткие коньки. У них голеностоп становится жесткий.

–        За счет чего в те годы вам удавалось играть на равных с более старшими юношами?

–        Это вот всё благодаря Спиваку. Благодаря игровому мышлению, которое он в нас развил. Физически я был не слишком силен. Когда я приехал в «Трактор», то оказался физически слабее игравших там ребят, но за счет игрового мышления, правильного выбора позиции, когда оказывался в нужном месте в нужное время, за счет этого – да.

–        Получалось?

–        Конечно. Всегда поднятая голова, чтобы всё видеть. И за счет этого много единоборств можно выиграть на площадке.

–        Вы оказались в «Тракторе». А могли быть столичные  ЦСКА, «Динамо», более далекие от Магнитогорска команды?

–        Нет, почему же? В 15 лет. Когда мы были на турнире с «Металлургом» в Киеве, туда меня звали – в «Сокол». Но тогдашний начальник «Металлурга» Михаил Александрович Чекуров сказал мне: «Не надо. Тебе ещё рано». В принципе, он был где-то прав, потому что тогдашняя школа «Сокола» отличалась тяжелой работой. То есть я физически не подошел бы туда. Когда я был с юношеской сборной в Новогорске, ко мне подходили из столичного «Динамо». И вот потом буквально подошли из ЦСКА, поэтому я туда и уехал. Альтернатив не было. Когда звали из ЦСКА, приходила директива, где было указано, какого числа и в каком часу спортсмен должен прибыть на Ленинградский проспект.

–        А вы видели эту директиву?

–        Нет. Но мне об этом кто-то сказал. Мне очень нравилось в Магнитке, тут у нас и тогда была шикарная команда, всё пошло вверх. И я не скажу, что я так сильно рвался в ЦСКА. Когда я ехал в эту команду, шанс заиграть в основе был - одна десятая процента. Попасть в такую компанию к Макарову, Ларионову, Крутову, Буре, Каменскому, Могильному, Федорову было почти невозможно.          

–        Но все-таки в школе ЦСКА вы побыли?

–        Девять месяцев отыграл в молодежке ЦСКА под руководством Владимира Викулова. Три месяца тренировался с главной командой, жил на базе в Новогорске. Поселили с молодыми парнями.

–        С Фетисовым вместе за обеденным столом сидели, общались?

–        Да. Помню первую тренировку с ЦСКА. Закончили заливать лед, и Борис Петрович Михайлов говорит мне: «А ты что сидишь-то?». А я этих людей раньше только по телевизору видел. И мне повезло с ними провести три месяца. Я не ездил в поездки, но посещал домашние матчи, смотрел их с трибуны. Не переодевался ни разу, но все равно интересно было.

–        С кем в паре на тренировках ставили?

–        Андрей Баулин – парень из Саратова. Мой ровесник. Был еще Владимир Константинов, но он в основном составе играл. А мы составляли пятую пятерку. У нас там был молодежный состав.

–        В юношескую сборную, получается, из ЦСКА попали?

–        Нет. Наоборот, меня отсюда позвали, из Магнитогорска. Викулов позвал после Спартакиады школьников СССР. Она проходила в Новокузнецке. Я поехал за «Трактор». Нормально сыграли, мне дали приз, кажется, лучшего защитника. И после этого Викулов взял на турнир за сборную в Германию и Чехию. И на чемпионате Европы почему-то не взяли. А потом он стал тренером молодежки, и тоже почему-то в сборную я не попал.

–        Расскажите о турне по Канаде в составе Олимпийской сборной СССР в 1990-м году. Что привезли оттуда?  

–        Из «Трактора» поехали я, Игорь Матушкин и Валерий Никулин. Основа была – воскресенский «Химик» с тренером Владимиром Васильевым. Там играли Герман Титов, Андрей Яковенко, Валерий Зелепукин. Основа была – ребята 1965-66 г.р. Андрей Яковенко мне многое тогда подсказывал в игровом плане. В Канаду прилетаешь, первая игра, первая смена, тебя уже бьют. Он такой – расслабься, голову поднимай, смотри. Но играл я тогда не так много. Ребята из «Химика» были опытнее: шесть-семь поездок у каждого за плечами. А у нас по одной пятерке из других команд в каждую поездку подставляли. В плане поучиться было очень интересно. Первую игру играли с канадцами в Калгари на большом стадионе. Он был неполный, но все равно народу собралось много. Было очень интересно. В плане подарков? Видеомагнитофон привез.

–        Серьезно?

–        Да. Тогда это был раритет. Мы их покупали в Шереметьево по прилету. В аэропорту был специальный магазинчик, там продавались адаптированные под нашу страну видеомагнитофоны.

–        У вас были шансы сыграть на чемпионате Европы и мира среди юниоров и молодежи?

–        Думаю, были, если бы «физика» у меня была получше. Среди игроков 1967 года рождения мало было звездных игроков, в частности, защитников. Например, Владимир Константинов, Юрий Ящин. Мы с ним часто в молодежке ЦСКА вместе часто играли. Сам он спартаковский был. Остальные защитники были довольно ровные, поэтому шанс бы был, если бы вызвали на сборы.

–        На сборы не вызвали?

–        К сожалению, нет.

–        В сезоне 1992/93 гг. вы набрали 0 минут штрафа. Сами были удивлены случившемуся?

–        Нет, удивления не было. В то время это был не такой сильно позитивный фактор. От защитника требовали жесткой игры. Сейчас с моей игрой в современном хоккее мне было бы намного легче, когда нельзя цеплять, нельзя сильно бить. Я играл за счет правильного выбора позиции. И тогда не надо было удаляться. Подрабатывай ногами и выигрывай единоборства без силовых приемов и нарушений. Потом мне сказали после сезона, написали где-то, приз вручили. Но в команде это никто не воспринял как удивительный факт (улыбается).

–        В чем была тренерская сила Валерия Постникова?

–        В том, что он шел полностью своим путем. Он, может быть, и слушал кого-то, где-то учился, но полностью выбирал свой путь. Для кого-то это было неожиданно и непривычно, особенно тем, кто приезжал из других команд. А мне было комфортно, потому что Постникова знал с детства, он всегда находил свои пути, свою тактику. Он даже давал имена этим тактикам. Ребята, которые приезжали, удивлялись этому. У нас была тактика «Капель», у нас была тактика «Пулемет».

–        Так назывались комбинации?

–        Да, я говорю, он это очень интересно все называл, как сейчас «один – три – один». А была, например, тактика «Капель». Я уже деталей не помню, но когда Постников говорил, что переходим на тактику «Капель», все понимали, о чём идет речь, и что нужно будет делать в следующие минуты. Поэтому очень интересно с Валерием Викторовичем было работать. Мне нравилось.

–        В 1995-м игроки «Металлурга» выиграли бронзовые медали чемпионата России. Что получили за это в качестве премиальных?

–        Был денежный приз, по-моему, даже в долларах. Где-то в районе тысячи долларов каждому.

–        Очень-очень скромно по нынешним временам…

–        Да, но тогда это были хорошие деньги. Во всяком случае, тогда мы были очень довольны.         

–        По ходу сезона 1994/95 годов не покидало ощущение, что «Металлург» впервые способен был выиграть даже золотые медали. Наша команда тогда шла как «Красная машина». И форма у нее была соответствующая.

–        Да, в тот год в Тольятти проиграли полуфинал. Дома мы «Ладу» обыграли, в первой игре в Тольятти проиграли крупно, а в решающем матче была равная игра. Проигрывали в один гол, и минуты за две до конца Костя Шафранов попал в перекладину. Если бы сравняли тогда, у нас было бы психологическое преимущество, могли бы дожать. В тот год мы были никак не слабее «Лады». А они в финале проиграли «Динамо».

–        Почему такой мастеровитый защитник как вы решили продолжить карьеру в Швеции, как я понимаю, в весьма скромном клубе.

–        Я попал в Швецию, так сказать, на перегибе. Раньше, естественно, все хотели уехать за границу. Считалось, что там в любом случае лучше условия. Где-то были неплохие денежные условия, получали все-таки в валюте, по курсу. И когда я уезжал, такой был стереотип. Договоренность с Валерием Викторовичем была: если появится предложение из-за рубежа, то он меня отпустит. Уехал вообще случайно. Игорь Власов и Александр Шварев играли как раз в «Бодене» и третий легионер у них был Сергей Воронов из «Динамо». У него в контракте было прописано: если позовут в НХЛ, он уезжает. Его позвали в НХЛ, и он, естественно, уехал. И «Боден» гостил на турнире в Нижнем Новгороде. Это была крепкая команда, ей не хватило одной победы, чтобы попасть в высшую лигу шведского хоккея. «Боден» проиграл главный матч стокгольмскому АИКу по буллитам. И Александр Шварев позвонил мне из Новгорода в одну из августовских суббот. У нас шли тренировки полным ходом. Он позвонил мне после обеда, потом я позвонил Валерию Викторовичу. Он сказал, договоренность есть, езжай. Для меня тогда было хорошо, что в то время в Магнитке было очень много хороших защитников. Подтянулись ребята из Усть-Каменогорска. В частности, Андрей Соколов, Игорь Земляной. Постников знал, что у него есть хорошая оборона, и потому спокойно меня отпустил. В воскресенье с семьей я вылетел в Москву. В понедельник мне с утра поставили визу, и я улетел с новой командой в Швецию. Тогда же не было мобильных телефонов, поэтому ребята были очень удивлены. Я успел сообщить только Алексею Степанову. В субботу меня все видели на тренировке в «Металлурге», а в понедельник сказали, что я уже в Швеции.

–        Михаил Бородулин ничего вам не говорил?

–        Нет. Переезд произошел очень быстро. В итоге в Швеции оказался на 23 года.

–        Ваша зарплата в Швеции и России сильно отличалась?

–        Такая же, как в «Металлурге» с учетом бонусов и премий. Но у меня были планы поиграть в Швеции на высоком уровне. Тогда на том высоком уровне зарплаты были выше, чем в России. Но буквально через три-четыре года всё поменялось.

–        Хуже стало?

–        Нет. Просто здесь стало намного лучше (смеется).          

–        А вас не звали обратно в «Металлург»?

–        Был один момент. Команду возглавлял уже Валерий Белоусов. Я был в отпуске, мы с ним случайно встретились в во дворце Ромазана. Он спросил, где я играю. Посоветовал вернуться в «Металлург», на что я дал согласие. Но там решался вопрос по Олегу Микульчику. Если бы его не подписали, то я в «Металлург» вернулся бы точно.

–        А не могли бы и вас заодно с Микульчиком взять? Хотя это был август 1998-го года, в России случился сильнейший экономический кризис.

–        Я в принципе не жалею. Там совсем другой хоккей был. Если бы сюда вернулся, не уверен, что играл бы в первой или во второй паре. Может, третья - четвертая. А там я был легионером, постоянно в первой паре. В игровом плане было намного лучше. Совсем другая роль была, чем бы здесь. Однако в материальном плане в Магнитке было бы лучше. 

–        С другой стороны в плане комфорта Швеция - небольшая страна…

–        Там стабильность. Это основное, что всех привлекает в Швеции. У тебя нет задержек по зарплате, всё планируется на несколько месяцев вперед.

–        Даже горячую воду не отключают?

–        Всё верно. Если на час отключат, то обязательно предупредят об этом месяца за три. И отключают её днем в рабочий день.

–        Вы смотрели финал Евролиги 1999 года? Как вообще узнали, что «Металлург» выиграл титул сильнейший команды Европы?  

–        В те годы тяжело было посмотреть. Естественно, тот каверзный гол, который «Динамо» забило, я видел. А так, тяжело, конечно, было. В основном, по звонкам. Мой брат Иван постоянно делился со мной новостями. Последние три года в Швеции полегче. Появилась возможность смотреть русское телевидение, КХЛ-ТВ. Если не успевал на прямую трансляцию, смотрел ее в записи. Не пропустил ни одной игры в противостоянии «Металлурга» и «Трактора». В этом плане все хорошо продвинулось. Шведское телевидение последние два года смотрел уже очень редко.

–        Долго раздумывали над тем, возвращаться в Россию или нет?

–        Нет, недолго. Мне позвонили, сказали, что есть такая должность и возможность поработать в «Тракторе». Я минут через пять перезвонил и сказал, что готов ехать. С женой поговорил и возникло обоюдное желание.

–        В Россию вернулись, чтобы сменить обстановку?

–        Нет, вернулся, чтобы работать непосредственно в хоккее. Если бы меня позвали работать каким-нибудь инженером, в общем – на другую работу, там бы я думал, конечно. Для меня приезд в Россию не является каким-то препятствием. Вообще, без проблем. Я здесь каждое лето проводил отпуск. Никаких мыслей о бытовых проблемах вообще не было. А то, что позвали в «Трактор», для меня это было совсем здорово!

–        Кем работали в Швеции последнее время?

–        У нас был спонсор – владелец продуктового магазина. Большая сеть – ICA («Ica Supermarket Västermalmsgallerian»), которая раньше была одним из сборной Швеции. Я там играл, и он мне предложил обучение. Мне было 34 года, я понимал, что надо будет чем-то заниматься, когда закончу. Так потихоньку дорос до управляющего. Потом он купил магазин в Стокгольме, я поехал - поиграл там. Потом, когда закончил, на постоянной основе работал в магазине управляющим. Последние два-три года у меня было три отдела, за которые я отвечал.

–        Так это здорово, можно было бы продолжать…

–        Я бы спокойно там работал. По закону Швеции у меня был такой статус, что согласно ему меня не могут ни уволить, ни сократить. Неплохая зарплата. Однако последние четыре года я начал всё больше и больше тянуться к хоккею. До этого, когда закончил, потренировал молодежь неделю. Тяжело было, и мне как-то хоккей уже надоел. Сказал себе: «Нет, всё!». И потом лет семь-восемь в магазине работал. Был экономический пик. Много ездили по миру, путешествовали, бывали на различных конференциях. Потом Игорь Матушкин позвонил, пригласил в шведский хоккейный лагерь. Приехал на неделю, - понравилось. Через год Сергей Тепляков меня пригласил. Мы с ним два года играли в одной команде. Лагерь назывался «Hockey Camp Sweden». Его в свое время организовывал Юрзинов-старший. Помог Саша Глазков, работал Стас Шадрин. Этот лагерь тем славился, что там русская основа со шведской. И я там где-то семь летом работал в период отпуска. Один из тренеров этого лагеря был назначен спортивным директором в команду второй шведской лиги. И он мне позвонил с предложением поработать вторым тренером. Решил, что надо попробовать. У меня было всё больше и больше желания вернуться в хоккей. Я поработал год вторым тренером. Потом был перерыв, связанный с работой  в магазине. Как раз это был период тяжелых кризисов. Я просто не успевал. Появилась возможность, я два года тренировал двадцатилетних, в прошлом году – 18-летних. Главный тренер в первой лиге. Относительно неплохая команда. Параллельно помогал команде «Краунс». Одно время она хотела попасть в КХЛ. У нас была параллельная поездка с «Трактором». Шведы смотрели, как челябинцы живут, как перемещаются. Хотели узнать быт российского клуба в КХЛ. В принципе, какой-то контакт был у меня постоянно. Спрашивали по игрокам, по чему-то еще. Поэтому мой приход в «Трактор» нельзя назвать спонтанным.

–        Что входит в обязанности начальника команды «Трактор»?

–        В первую очередь, все поездки: автобусы, самолеты, гостиницы, машины. То есть, следить за тем, чтобы у команды не было никаких проблем. После пятнадцати лет работы в шведском магазине, эта работа мне дается легко.

–        Тем не менее, это Россия…

–        Всё равно то, что мне нравится в «Тракторе» - Герман Титов поиграл за границей, у него другой взгляд. Все тренеры поиграли за рубежом. Поэтому здесь присутствует некая смесь положительных российских и зарубежных новаций. Может, в каком-то другом клубе было сложнее, здесь механизм всё-таки налажен. Поэтому не тяжело. Огромная помощь идет со всех сторон. И такая работа волнообразная. Бывает высокая интенсивность, связанная с приездом и размещением команды. Потом наступает более спокойный период. В Швеции всё планируется за два месяца вперед, и я здесь пытаюсь также построить свою работу. Всё, что можно решить как можно раньше, я пытаюсь это делать.

–        Получается?

–        Да. Например, по нашему первому выезду я разговаривал с представителями «Йокерита» ещё на сборах в Финляндии.

–        А вы иногда катаетесь с командой?

–        Редко. Когда у нас был период свободных тренировок, и ребята приходили летом по желанию. То есть они сами покупали лед, то мы играли с ними: я и Евгений Михайлович. Но сейчас уже по времени тяжело. Я бы, конечно, с удовольствием вышел, но по времени тяжелее. Планирую с ветеранами поиграть в Челябинске. Я уже всё узнал, где они катаются. Буду все равно стараться на льду присутствовать, чтобы не терять форму.

–        А тренеры к вам не обращаются, например, свое видение по игре обороне высказать?

–        Нет. Штаб очень хороший, но я могу свое мнение высказать чисто информативно. У них опыта в десять раз больше, чем у меня. Конечно, если деталь увижу небольшую, могу подойти к защитнику об этом сказать в дружеском плане.  

–        Что скажите об общем уровне игры защитников в КХЛ?

–        Игра быстрее стала, хоккеисты намного лучше физически подготовлены. Но по игровым качествам все-таки та старая школа… Тогда нам больше приходилось играть за счет мышления. Сейчас скорость и сила немного забирают то самое мышление. Когда скорость другая, ты думать не успеваешь. Хотя есть защитники с хорошим игровым мышлением, которые умеют работать на высоких скоростях.

–        Если бы вам снова было 30 лет, смогли бы сыграть в КХЛ в тот хоккей, который сейчас актуален?

–        Я думаю, да. По себе примерно на 99 процентов уверен, что если бы я был лучше физически готов, то мог бы играть на хорошем уровне.

–        То есть вы бы в такой игре не затерялись?

–        Точно, нет. За счет того, что ты успеваешь быстро мыслить. Шайба всегда ходит быстрее. Поэтому этот закон еще никто не отменял. Если у тебя есть высоко поднятая голова, и ты быстро думаешь, мыслишь, успеваешь руками это сделать, - можно сыграть.

–        Помнится, в феврале 2012 года на матче ветеранов с вами произошел несчастный случай. У вас вылетело плечо при выходе на ковровую дорожку. Сейчас это кажется забавным, а тогда было не до шуток.

–        В хорошей хоккейной команде очень много шуток всегда и везде. Повезло, что не сломал. Я приехал, здесь все ребята, естественно, посмеялись. И через два-три дня работал спокойно.

–        Но сыграть здесь не получилось?

–        Да. Хотя желание огромное было, и команда подобралась хорошая. Очень много знакомых людей увидел. Спасибо Андрею Бардинцеву за то, что быстро поставил мне плечо на место.   

–        Мне ваш брат Иван рассказывал историю о том, что однажды маленький Николай Кулёмин пришел со своей тетей в гости к вашей маме и, увидев там вашу игровую форму, четко решил стать хоккеистом. Это правда?

–        Честно сказать, сам я не помню. Но моя мама говорила, что именно так и было. Мы с Колей знаем друг друга, здороваемся. Если это так и было, то я только рад. 

Интервью вел Артур ИВАННИКОВ.