Особое мнение. Игорь Князев: В сборной СССР кроме первого места ничего другого не признавалось

Воспитанник магнитогорского хоккея Игорь Князев первым пробил окно в Европу, став чемпионом континента среди юниоров в 1983 году. 36 лет назад это был колоссальный успех в истории хоккейной Магнитки, который впоследствии удалось повторить Алексею Кайгородову и Артёму Тернавскому в 2001-м году. 

То есть 18 лет спустя. Тот успех в Норвегии стал главной темой нашего разговора.  

–        Игорь Федорович, в детстве хоккей для вас всегда был спортом №1?

–        Да. Во дворе была хоккейная коробка, так, что все было предрешено. Летом мячик, зимой клюшка. Сколько себя помню: на конечках по лесенкам с третьего этажа - и уже проверяешь борта на прочность. С прелестями уборки снега и заливки льда знаком не понаслышке. Скребки и лопаты помогали развиваться физически …

Тренировались  на «Малютке», каждый раз несешь тяжелую форму с собой. В то время я учился в 9 классе спортивной школы № 57 и видел, как пловцы посещают тренировки в теплом бассейне. Поэтому были такие мысли уйти в плавание, потому что как-то надоело таскать форму. Несмотря на эти мысли, хоккей был для меня всегда спортом №1. Раньше был замечательный спортивный лагерь «Олимпия». Я  там хорошо выступал во всех соревнованиях – это и легкая атлетика и футбол и баскетбол.

Мой родной дядя – Юрий Васильевич Моисеев и родной брат занимались хоккеем. Так что тут вариантов не было. Меня сразу поставили в нужное русло, некуда было деться.

–        На первой тренировке сразу понравилось?

–        Первой тренировки точно не помню, потому что хоккей был всегда… Учился я тогда в первом классе, и в хоккейную секцию меня привел  мой старший брат, который старше меня на 7 лет  к  Юрию Моисееву. Я был намного моложе ребят (это была группа  1957 – 1959 г.р.), а  я  1965 г.р., но на коньках  стоял, умел кататься, и уже был знаком с азами хоккея. Сейчас совсем не так. Набираем детей, которые не умеют первоначально ни кататься, ни в футбол играть, ни мячики ловить. Приходится их учить. Дети сейчас домашние.

–        Хорошо помните свои первые коньки и клюшку?

–        Начинал, как и все в то время, на валенках с клюшками бегали по площадке. Коньки мне от старшего брата по наследству переходили. Он неплохо играл в хоккей, но в большой спорт не пошел. А первые новые коньки подарил мой тренер, Юрий Васильевич, тогда мне исполнилось 7 лет. Они были очень модные по тем временам, загнутые и с колпачком на пятке. Это в памяти отложилось.

–        А клюшка?

–        Тяжелые, деревянные, прямые. Клюшки обтачивали ручным рубанком, нагревали в воде, загибали с помощью батареи и обклеивали стеклотканью с эпоксидной смолой (ноу-хау Ю.В. Моисеева). Именно такую клюшку я считаю первой.  Не знаю, как родители нам всё это разрешали делать в домашних условиях!

"Металлург" (Магнитогорск) сезона 1994/95 гг. 

–        Когда впервые удалось покататься на искусственном льду?

–        На катке ЧТЗ под открытым небом. Первый выход в закрытом помещении был у меня в Екатеринбурге. Мы выходили на этот лёд и ковыряли его, пытаясь понять, чем он отличается. Искусственный или не искусственный? Нет, такой же. Раньше в городе занимались на льду интерната №2. На «Малютку» не все могли попасть. А лёд там был очень хороший: ровный, зеркальный для взрослой команды «Металлург». Он очень отличался от того льда, на котором мы занимались. В Магнитогорске тренировки начинались на городском пруду в начале ноября. Все на демонстрацию, а мы на первый лед. Рыбаки уже лунки насверлили. А ты играешь и шайба в эту лунку - бульк! Сейчас бы я не повел туда детей, боюсь за них. А Юрий Васильевич не боялся. В марте льда уже не было. Четыре месяца - и хоккея нет! До последнего искали ледовый пятачок, катались по ночам или по утрам. А все остальное время – общефизическая подготовка. Правда, позже в летнее время стали кататься на роликовых коньках. Вот так: четыре-пять месяцев льда, остальное время – земля.

–        Когда вы стали серьезно заниматься хоккеем, что вам приходилось подтягивать в первую очередь?

–        Что считать серьезным? К 14 годам у меня были ориентиры, на которые я ровнялся. «Металлург» и «Трактор». Что бы попасть в эти команды, нужно было быть лучшим не только с ровесниками, но и в возрасте на год-два старше себя. И тогда были живые примеры это наш Сергей Лапшин, приглашенный в основную команду, «Трактор» и Владимир Афонин, первым пробившийся в юношескую сборную СССР. Мы равнялись на своих первопроходцев. Тянулись за ними.

–        Тогда в Высшей лиге было всего 12 команд…

–        Конечно, класс чувствовался. Постепенно время шло, лига расширялась. Команда «Автомобилист» из первой лиги Чемпионата начала обыгрывать «Трактор». Поэтому пришло время расширять Высшую лигу. С одной стороны было проще играть – команд меньше, но сейчас и уровень другой, цели и задачи другие.    

–        Как было принято говорить в то время: вы универсальный игрок. В большей степени считаете себя защитником или нападающим?

–        Как и все дети, хотел играть в нападение, но особой результативностью не отличался. Любил раздавать передачи. Не получалось на определенном уровне забивать много голов. Если с командами среднего уровня забивать периодически получалось, то с более сильными соперниками голы мне не давались. Поэтому мой тренер Ю.В. Моисеев посоветовал перейти в защиту, чтобы продолжить играть в хоккей на перспективу. С моим катанием и игровым мышлением это было возможно, и мы это сделали. Я считаю, что это было важное и правильное решение. Если бы остался в нападающих, неизвестно, чтобы из меня получилось. А так я стал выделяться на фоне остальных защитников. Все-таки до 14 лет в нападении бегал, поэтому многое мог делать на площадке. А когда меня перевели в защиту, стало лучше получаться. Получил приглашение в сборную Челябинской области. Играл в финале первенства СССР за «Трактор» с ребятами на два года старше – 1963 года рождения. Успел поиграть в одном звене с Олегом Знарком. Для меня тогда это была хорошая школа и неоценимый опыт.  

–        Помимо «Трактора» кто-то ещё из Высшей лиги проявлял к вам интерес?

–        Был такой момент. В 10-ом классе за мной приехал тренер из киевского «Сокола». Разговаривал со мной, моими родителями. Приглашал после окончания школы поехать в Киев, там в этот период был хоккейный бум. Я не знал, как мне поступить. Опять же помог разобраться Юрий Васильевич. Позвонил в «Трактор» и спросил, что делать мальчику, который получил приглашение в «Сокол». В Челябинске решили вызвать меня на просмотр в команду. Сыграл несколько товарищеских, а затем и официальных матчей. Даже шайбу забросил ленинградскому СКА. И после сдачи выпускных экзаменов уехал в Челябинск. Так я оказался в команде «Трактор».  Там же поступил в Челябинский институт физкультуры.

–        А как же «Металлург»? Ведь там же знали, что есть перспективный мальчишка Игорь Князев.

–        В то время команда играла в классе «Б» Второй лиги. В Липецке проходила финальная часть турнира за выход в класс «А», где я провел один матч. Оттуда уехал на сборы в юношескую сборную СССР. Конечно, они были в курсе, что мне поступило  приглашение, и никаких препятствий для перехода не было. В то время «Трактор» был иконой для нас, хорошо выступал. И это было большое счастье, если воспитанник Магнитогорска приглашался  в такую команду. Не было препонов, все поддерживали. Затем настали другие времена: перестройка, армия. Проходил службу два года в Свердловском СКА (2-я лига класс «А»). На тот момент СКА и «Металлург» играли в одной лиге, и команда СКА была главным конкурентом нашего «Металлурга» в борьбе за первое место в Центральной зоне второй лиги. Тогда мы заняли первое место. Опыта получил не меньше.

–        Конкуренция за попадание в основной состав сборной СССР на юниорский чемпионат Европы 1983 года была очень высокой? В итоговом списке такие имена (Вязьмикин, Черных, Белошейкин), что во взрослой карьере почти каждый из тех игроков не затерялся.

–        Тренерам виднее. Видимо, на тот момент я был в хорошей физической и игровой форме. Это же не просто нас взяли на один сбор, и после этого включили в состав. Это начинается с 14-15 лет. Нас постоянно просматривали, мы ездили на турниры за границу, проводили сборы в Новогорске. Конечно, самое сложное пройти первый этап, когда четыре команды собрали в Рыбинске, где из 80 человек нужно быть в 20-ке. Тогда не было авторитетов: москвич ты или из Магнитогорска. В конце сборов был матч в Липецке с местной командой мастеров. И мне посчастливилось попасть в двадцатку игроков, выступавших против них. Кстати,  мы 14 летние, сумели выиграть у мужиков со счетом 5:4. После этого состав менялся, но костяк 1-2 пятерки были неизменны. Ну вот, как-то выжил.

–        Какая была атмосфера в юниорской сборной СССР 1983 года?

–        Очень дружественная. Когда поехали на Чемпионат Европы, костяк команды почти не изменился: один - два человека добавилось. В то же время три-четыре человека были на год младше: Семак, Хайдаров, и кто-то ещё. Дедовщина не приветствовалась. Не было такого: ты молодой, давай делай всё за нас, мы тебя научим жить. Тренером был Евгений Зимин. В то время молодой, на корню все прекращал. Сумел создать сплоченный коллектив, в котором все были друг за друга горой.

–        С кем-то дружили?

–        Свержов из Уфы, Коршунов - с ним в СКА играл, Алексей Кицын из Новокузнецка. Я их хорошо знал, на сборах и в чемпионате страны часто пересекались.

–        Из соперников помните кого-нибудь? Там Петр Свобода играл, который в 1998-м нам единственный гол в финале Олимпиады забил. Сильный вратарь Мюллюс у финнов.

–        Для нас не существовало авторитетов. В то время мы об этом как-то не задумывались. Кроме первого места ничего другого не признавалось. Второе-третье место на таких турнирах считалось катастрофой. Мы не смотрели, кто против нас играет. Мы считали себя королями, и нам так и говорили: «Вы сборная СССР, лучше вас никого нет. Вы должны выиграть». Не скажу, что много тактики было и патриотического накручивания перед ЧЕ. Приехали на сборы в Новогорск, нас немного потренировали. Потом дали два дня отдыха, затем были какие-то легкие тренировки на земле. Посетили по традиции Мавзолей. Я все это время думал: «Куда мы готовимся-то?». Привыкли в мастерах к высоким нагрузкам: штанга, бега, броски. А до чемпионата Европы неделя сборов была похожа на отдых. И все отдохнувшие с хорошим настроением отправились в Норвегию. Выиграли мы все матчи. Было очень тяжело. Самым трудным был матч в со шведами, который мы выиграли со счетом 7:5.

–        Поездка в Норвегию была первой за границу?

–        Да нет. С «Трактором» выезжали в Швецию, Финляндию. Со сборной в 1981г. – на турнир в Чехословакию. С 15 лет были заграничные поездки. Всё это было в диковинку, каждая страна по-своему интересна, особенно в наше советское время, когда мы вообще ничего не видели: ни коньков, ни клюшек. Там в спортивные магазины заходишь, и глаза разбегаются. Ничего понять не можешь: почему у нас нет такого - в лучшей стране мира.

–        Памятное, ценное из-за границы?

–        Памятное – первая золотая медаль в моей жизни: Ценное – на суточные не разгуляешься, только купить жвачку или сувенирчик. Тем более с валютой были проблемы.

–        Нынешняя молодежь не знает, что тогда за валюту сажали и расстреливали даже…

–        С «Трактором» суточные побольше были. Может и на курточку хватит, и на джинсы. Надо привезти и близким что-то.

–        Родному дяде…

–        Он сыграл очень большую роль в моей жизни и не только  спортивной. За что я  ему бесконечно благодарен. Естественно привозил какую-то мелочь…но, к сожалению, на автомобиль для тренера не наработал.

–        А медаль с того чемпионата Европы хранится до сих пор?

–        Лежит дома в коробочке, тяжелая, позолота чуть облезла со временем, но это первая и самая важная медаль, которая дала мне путевку в жизнь. За хоккейную карьеру у меня их всего три. Вторая - бронза за кубок Межнациональной Хоккейной Лиги. Третья золотая медаль - чемпионат Дании.

–        Раньше на тренировках хоккеисты играли в другие командные виды спорта: футбол, волейбол, баскетбол…

–        Ну, правильно. Если восемь месяцев земли, то, естественно, играли в регби, футбол, баскетбол, ручной мяч. Сейчас этому приходится учить, некоторые и элементарных правил не знают. Например, как правильно стучать мячом, сколько шагов делать без ведения мяча. В компьютере обыгрывают соперника хорошо, а вживую не получается… Много домашних детей. Не хватает дворовых игроков.

–        В прошлом году здесь шикарно провели чемпионат мира среди юниоров.

–        Мало смотрел. Параллельно была своя работа. Но организовано здесь все было на высшем уровне, намного солиднее ЧЕ 1983 года в Норвегии. Хотя…время идет.

–        Зимин как тренер что вам дал как игроку?

–        Во-первых, уверенности в себе. Всегда говорил спокойно, без надрыва. Вы на данный момент лучшие, поэтому вы здесь. Вообще ни разу не слышал, чтобы Зимин на кого-то повысил голос. Если он хотел тебя убрать, он без крика подходил и говорил: «Посиди, отдохни». Как тренер он мне очень нравился: спокойный, рассудительный. Переживал все в  себе, на ребятах никак не отражалось. Тем более  он был очень молодым тренером, который сам недавно закончил  с хоккеем.  Он всё это помнил, знал,  у него хоккей был в крови. Знал, что такое сборная СССР. Не пытался никого из нас переучивать, не лез с нравоучениями. Возьми любого нападающего: каждый был не похож на другого. Все разные: и по стилю катания, и по манере игры. Например, Игорь Вязьмикин (лучший нападающий и бомбардир ЧЕ) катался на прямых ногах, сгибая спину параллельно льда. Непонятно, как он там  передвигался. Другой, наоборот, катит. Третий – бежит, четвертый в углах всех в узел завязывает. Другие бросают. Земля и небо. Все разные были. Сейчас смотришь на сборную: все в одном ключе,  лишнего никто ничего не делает. И хоккей другой, и темп другой. На таких скоростях трудно выполнять технические действия. А, может, таких талантов нет, как Малкин. Два года с ним довелось поработать. Первый год не попадали в финал первенства России. Он был еще не окрепший, но видно было, что с головой и техникой все в порядке. На следующий год с появлением в команде новых игроков – Мишарина, Макарова, Кочеткова, Немолодышева, Евгений стал раскрываться, добавлять. Раньше, если он пас отдаст, обратно ты его не получишь. А тут отдавал, получал. Везде нужен прогресс, конкуренция.

–        А вам после юниорского чемпионата Европы 1983 года разве не поступило предложение от ленинградского СКА? Почему именно в свердловском СКА оказались?

–        Была попытка попасть в ленинградский СКА, но не получилось. Отсрочки, для тех кто учиться в ВУЗе, отменили, призывали всех подряд. У высшей лиги был выбор из других команд и постарше и по опытнее. Это был период перестройки. Бардак. Все решали свои мелкие задачи. Из Екатеринбурга меня вызывали на сборы за молодежную сборную, но тренер свердловского СКА припрятал меня, ответив на вызов, что я травмирован. Так я пролетел мимо молодежного ЧМ. Но нет худа без добра, в том году мы вывели СКА в 1 лигу (уже без этого тренера). 

–        И потом после СКА вернулись в Магнитогорск?

–        Нет, я вернулся в «Трактор». Но после двух лет во 2 лиге трудно было полноценно вписаться в коллектив. У «Трактора» были финансовые трудности, во мне перспективы не видели. Моя супруга ждала ребенка. Вопрос с квартирой не решался. И когда в Челябинск приехал «Металлург» на сборы я переговорил с главным тренером о возвращении в Магнитку. Валерий Постников сказал, что готов создать все условия и принять обратно, если только  у меня у самого есть большое желание помочь родному коллективу в достижении высоких целей. Меня отпустили спокойно, без проблем. Время показало, что это было верное решение. Прошел с «Металлургом» все этапы: от второй лиги до бронзовых медалей Межнациональной хоккейной лиги.

–        Не каждый знает, что в начале сезона 1994/95 гг. по причине травмы Константина Шафранова, именно вам довелось поиграть в центре первого звена с братьями Корешковыми. Помните тот момент?

–        Сам в шоке (улыбается). Я играл в защите уже достаточно долго. Привык к этому. Там другая работа рук, ног, другое катание. Мне было спокойно в обороне. И тут мне Валерий Викторович предложил попробовать себя в центре. Он где-то пару раз меня подпускал, знал, что я раньше играл нападающим. Ну, попробовали. Считаю, очень интересно получилось на определенном этапе. Я сам от себя такого не ожидал. В нападении играть веселей, ответственности меньше, удовольствия получаешь больше, но и пахать в центре приходилось в двойне. Когда ты играешь с такими мастерами, как братья  Корешковы, нужно только отдать им пас, и они разберутся в атаке. Мне же побольше в обороне работы доставалось. Надеюсь, что картину маслом не испортил.

–        Что получили за бронзовую медаль в 1995-м году?

–        Однокомнатную квартиру. Зарплаты были мизерные в сравнении с сегодняшним днем. Но был и хороший момент. Была возможность недвижимость бесплатно получить. Нас отблагодарили: кому квартиру, кому машину. Я вернулся  в коллектив, где работали такие замечательные люди как: Геннадий Иванович Величкин, Михаил Александрович Чекуров, Валерий Васильевич Постников, Олег Куприянов. Коллектив был хороший, я не помню, чтобы кому-то, что-то обещали и не выполняли. Делали все для игроков и создавали все условия для семьи. Ведь раньше большая часть жизни спортсменов проходила на сборах. Дома бывали редко.

–        «Четверка» что-то значила для вас? Почему играли под этим номером?

–        Какой достался. Выбирать не из чего было. Раньше под этим номером играл Иван Клюкин, позднее администратор «Металлурга». Он говорил: «Мой номер надел – значит, у тебя все будет хорошо!». Вообще, для меня числа особо значения не имеют. В каждой команде играл под разными номерами.

–        Как возник вариант с Данией?

–        В тот момент решался вопрос о том, заканчивать мне карьеру или продолжать. Сезон 95/96 начался для меня неважно. По состоянию здоровья я был отправлен в «Металлург-2». В конце сезона вернули в основную команду «Металлург», успел сыграть две игры в финале  Кубка МХЛ. Летом  съездил на восстановительные сборы с командой. Мне сказали, что со мной заключают контракт на год. Но по приезду со сборов мне поступило предложение уехать в Данию, моим агентом выступил Константин Исаков. В то время у нас главным тренером был Валерий Белоусов. Я подошел, переговорил с ним. Он ответил: «Здесь (в команде) мы тебе никаких гарантий не даем, потому что со здоровьем проблемы». А мне уже 30 лет. Мне были противопоказаны большие физические нагрузки. Поэтому Белоусов отпустил меня, мы посоветовались с женой, и выехали в Данию. Там, конечно, не НХЛ, но пожить за границей и посмотреть, как там всё происходит, было интересно.

–        И там провели несколько сезонов?

–        Четыре сезона. Контракт на восемь месяцев.

–        Понравилась жизнь в  Дании?

–        Хорошая страна, Датское Королевство. Все двери перед тобой открываются  и закрываются и это 1996 год, все с мобильными телефонами на велосипедах, у нас это было в диковинку. Преступности ноль. Маленькая, чистая со всех сторон омывается морями – океанами. Постоянно свежий воздух в прямом смысле этого слова.

–        Как насчет еды?

–        Есть отличия. Большое разнообразие сыра, рыба, креветки, зеленые салаты,  мясо. В общем, всеядны датчане. Было много продуктов, которых мы и не видели в 90-х.

–        Как хоккеист нормально зарабатывали? Что могли себе все позволить?

–        Первый год играл, можно сказать, за еду, но и в межсезонье не голодали. Правда, за квартиру не платили, машину предоставляли и бензин оплачивали. На троих жить нам в то время – хватало. Статистика у меня была хорошая. На следующий год контракт повысили. И еще нам эта страна платила «детские» и не маленькие раз в три месяца. Мы были поражены этим. Получал три тысячи долларов на троих. Это три пособия по безработице в  Дании, как потом узнали. Скажу, что я здесь таких денег не получал. Там контракт получался выше. Но не было премии. А в России жили за счет премии. Дочка пошла в датскую школу – это было обязательно, потом даже выступала моим переводчиком при подписании контракта. Дома с женой занималась русской школой, это 2 и 3 класс. И по возвращению домой сдавала экзамены. Появилась возможность вызвать Виктора Сальникова из «Металлурга». Хорошо игралось в одной пятерке. Но ему не повезло. После нового года сломал ногу на тренировке и сезон для него закончился.

–        Вот вы вернулись, а Константин Исаков прожил по соседству в Швеции 20 лет.

–        Кто на первой волне уезжал за рубеж, им было легче. Больше спонсоров, внимания, знакомств. Когда спонсоры вокруг тебя, возможностей больше. В Дании намного сложнее остаться, чем в  Швеции или Финляндии. Это как Канада и США. Тем более, надо себе цель такую поставить, но у нас такой цели не было. Сначала мы два года пожили в Эсберге (ХК «Esbjerg»). Дочка, оканчивала начальную школу, и поэтому встал вопрос о дальнейшем образовании, нам нужна была русская общеобразовательная школа. Она была только в Копенгагене при посольстве России. Пришлось менять команду. Это был ХК «Rodovre», где уже играл Анатолий Чистяков, он и предложил мне перебраться в этот клуб. Также пригласили Сергея Соломатова, с которым раньше играли  в «Металлурге». В тот год мы стали чемпионами Дании.  Получил два, золотых шлема. Первый, за чемпионство, второй, как лучший защитник чемпионата. Этот шлем я подарил своему первому тренеру.

–        Григорий Дронов ваш самый яркий воспитанник?

–        Швырев Игорь, Коробкин Егор, Авраменко Илья, Дронов Гриша, Янчевский Марк с ним по времени дольше всего работал с 2009 года. Мишарин, Голубев, Яковлев – с ними по году. Малкин, Носов А., Замула (в этом году подписал контракт  с командой НХЛ), Рожков, Дорофеев по два года. Хорошая плеяда игроков была 1988 г.р.: Главацкий Антон,  Кучин Иван, Филонов Степан, Ишмаметьев Алексей, Мамин Максим.  Здесь чемпионы: и МХЛ, и КХЛ, и Казахстана, все прошли КХЛ - три года работы с ними. Каждый по-своему ярок и неповторим. Всех не перечислишь (прошу прощения у тех, кого не упомянул) за 19 лет тренерской деятельности. Но не каждому дано вырасти в большого мастера или звезду первой   величины. Все закладывается в детском и юношеском возрасте, где на первый план выходит характер и внутренняя самодисциплина. Где нет слов: не могу, не хочу.  Взять, к примеру,  Дронова. Раньше можно было две игры сыграть за 98-й и 97-й год рождения в один день. На выезде отпластается за 98-й, еле ноги после игры тащит, а в 97-ом пара защитников травмирована. Тренер - Гриша, нужно помочь. Сначала ни в какую, «я устал». Но выходил, переступал через «не могу» и играл, приобретая неоценимый опыт. Приятно наблюдать за воспитанниками, сумевших себя реализовать, зная что в этом есть и твоя маленькая заслуга.

–        Дронов все-таки защитник по своей специфике?

–        Да. Уравновешенный, хладнокровный, в нашей команде «Металлург-98», как разрушитель, он больше пользы приносил, но подключиться к атаке тоже был не прочь. Хотя, как знать, может Григорий себя еще проявит и как нападающий. Мне довелось испытать такое счастье в возрасте 28 лет.

У меня сейчас воспитанники 2005 г.р. Я пытаюсь всех защитников просмотреть в нападении, чтобы попробовали и на себе ощутили, чего от них хотят нападающие. В защиту вернуться никогда не поздно. В дальнейшем может пригодиться.                Яркий пример: в СКА-17 был молодой пермский парень Бердичевский…

–        Лев?

–        Да!  До армии играл в защите. Так случилось, что травмировался нападающий, Лёву поставили вместо него. Забил гол, потом ещё долго и счастливо играл в нападении, в московских командах на высшем уровне.

–        Постников своим тактикам давал имена. Константин Исаков вспомнил название тактики «Пулемет». А какие названия помните вы?

–        «Веер», «Клещи». Было такое. Если с двух сторон атакуем, то делаем «Клещи», если раскат, то «Веер». 

–        Для игроков это было удивительно? Может, детям такие же имена тактик давать?

–        Думаю, они будут над этим хохотать. Мы ведь тогда тоже над этим смеялись. Понимали, что это было просто емкое слово, которое обозначало схему. Сейчас это лишнее.

Интервью вел Артур ИВАННИКОВ.