Особое мнение. Яков Палей: Не ошибается только тот, кто ничего не делает

Мало кто из хоккейных арбитров может похвастать тем, что когда-то играл в одной команде с Евгением Малкиным. Линейный арбитр КХЛ Яков Палей не только играл, но и дружил (и продолжает дружить) с Евгением с самого детства. Сам в игрока экстра-класса не вырос, но нашел себя в другой, не менее значимой хоккейной профессии – судействе.

В начале декабря прошлого года в Хельсинки Яков Палей судил первый в истории КХЛ матч на открытом воздухе между «Йокеритом» и СКА. Именно это событие стало поводом для подробного разговора.      

–         Яков, попасть на такую игру как «Йокерит» – СКА было для вас делом случая, потому что вы, как правило, судите матчи КХЛ в паре с другим линейным арбитром. Это правда?

–         Не совсем так. Как правило, нас заставляют отходить от этого стереотипа пар, и скажем так, чаще я сужу с напарником из Магнитогорска Антоном Понамаренко, но также в каждом блоке моих назначений есть два-три человека из других городов.

–         Когда узнали о том, что будете судить такой необычный матч?

–         Я получил назначение, и сначала даже не знал, что этот матч пройдет под открытым небом. Через неделю созвонился со своим напарником по этой игре Глебом Лазаревым, и он мне уже сообщил, что это будет событие, значимое для нас. 

–         На что ваша судейская бригада обращала внимание при подготовке к такой необычной игре?

–         Мы сначала связались с руководством судейского корпуса КХЛ, чтобы спросить насчет пожеланий и уточнений по поводу этого матча. На что нам ответили, что это такая же игра регулярного чемпионата, как и все остальные, а потому никаких специальных указаний не будет. Но, прилетев в Хельсинки, мы днем сходили на арену, посмотрели, прежде всего, как там обстоят дела с освещением, со льдом, с трибунами. Скажем так, нюансы своей деятельности, которые нам предстояло увидеть вечером. Исходя из этого, готовились к игре.

–         У вас под глазами черных насечек, как у игроков, не было. Вам это не мешало следить за шайбой и всем остальным, что происходило на льду?

–         Не мешало. Был такой забавный момент, когда Олег Знарок показал нам, вдруг мы что-то там не увидим, тоже себе нарисуйте полоски, чтобы не отсвечивало.

–         Как в целом ваша бригада отсудила игру? Были потом какие-то высказывания, может, замечания со стороны команд, руководителей судейского корпуса?

–         Да, нет. Прошла обычная, стандартная работа, не было никаких нареканий. На игре присутствовал инспектор матча и «главный арбитр» лиги. Всё, как обычно. Какие-то замечания, естественно, были по работе. Но это наша внутренняя кухня. А так, ничего необычного.  

–         А какой самый сложный момент с точки зрения судейства был для вас в этой игре? Может, были какие-то сложности с погодными условиями, со льдом?

–         Качество льда на самом деле было очень хорошее. Причем, приятно неожиданно. Сложные моменты? Вообще, работалось легко, тем более, вокруг была такая праздничная атмосфера, очень располагающая. Хорошая погода, полные трибуны, которые хорошо поддерживают. И само понимание того, где ты находишься, - от всего этого работалось немножко легче. На льду было несколько обычных стычек, пришлось выбирать кто активней, кто пассивней, чтобы разнимать. А всё остальное было так же.

–         В плане дополнительной одежды арбитры как-то утеплялись?

–         Нас заранее предупредили про теплые вещи. Кто-то из моих коллег использовал балаклаву под шлем, кто-то перчатки. Я на разминку вышел в перчатках. Было ноль градусов, решил, что не буду одевать. Кто-то поддевал теплую кофточку под свитер. Я обошелся без всего этого.

–         И как вам судилось на открытом воздухе 60 минут? У болельщиков и хоккеистов было преимущество. Они могли согреваться по ходу матча на трибунах и на скамейке. А вам с площадки уходить можно было только во время перерыва.  

–         У нас тоже была теплая раздевалка. В перерывах мы грелись. Но пока ты бегаешь – ты разгоряченный. Заходишь отдохнуть, выходишь – прохладно. Но вообще, было здорово. Меньше всего внимания обращали именно на погоду.

–         Что осталось у вас от этой игры на память? Фотографии, автографы игроков и тренеров? Или свитер, в котором вы судили, был особенным с датой матча и логотипами команд?

–         Кстати, специальных свитеров к этой игре нам не сделали. Мы судили в своих стандартных майках, фотографию сделали своей бригадой, которой работали на льду. В памяти остались сами ощущения от игры: полные трибуны, которые хорошо поддерживали. Отмечу культуру боления. Люди получали удовольствия от шоу, зрелища. Это всё в памяти осталось.

–         Какие подарки вы привезли из Хельсинки для родных и близких. Тем более, в канун нового года…

–         Ничего не было, потому что у нас было мало времени из-за задержки рейса. Вместо того, чтобы прилететь в Хельсинки с утра, мы приземлились в столице Финляндии ночью. И, грубо говоря, провели там день игры. Утром сходили посмотреть арену, а днем готовились к матчу. Следующим утром улетали обратно. Успел купить небольшие деликатесы, санкционные продукты: сыр и прочее.

–         Как вы в хоккей пришли? Обычно родители приводят…

–         Было мне 5 или 6 лет. Жил недалеко от дворца имени И.Х. Ромазана. Ходил в садик, расположенный в 133-м квартале. И к нам в группу пришел тренер Юрий Тукасеров. Набрал нас несколько человек с группы. Так, в общем-то, началась моя спортивная карьера.

–         Выходит, вы вместе с Мосалевым и Малкиным бок о бок все детство и юность провели.

–         Да, но я 1985 года рождения, а они 1986-го. Но мы занимались в одной группе. Можно сказать, что бок о бок. И жили мы по соседству, и дружили в детстве очень хорошо. И сейчас продолжаем.

–         Нынешний администратор «Металлурга» Илья Афонин играл вместе с вами, и Георгий Мишарин подключался периодически, а Сергей Витьман вас всех тренировал?

–         Да.

–         В молодости считались перспективным нападающим?

–         Мне трудно оценивать, каким был игроком. Сейчас уже не вспомню, сколько очков за сезон набирал. Наверное, нет, раз в итоге теперь сужу (улыбается).

–         А что помешало сделать карьеру профессионального хоккеиста?

–         В то время, считаю, ума не хватило. Надо было потерпеть еще год, другой. Может, старания, желания не хватило. Может, не хватило того, кто бы меня заставил это сделать. А своих мозгов тогда было мало.

–         В те юношеские годы, когда играли в хоккей на первенство региона «Урал-Западная Сибирь», вы уже обращали внимание на работу арбитров?

–         Нет, даже никогда не придавал этому значения, и не думал, что смогу на их месте оказаться. Все так спонтанно случилось. После завершения хоккейной карьеры прошел не год, и не два. Мой хороший товарищ Алексей Шемякин звал долгое время в судейство. Поначалу я отказывался, но потом как-то попробовал, вроде начало получаться. Так, потихоньку, помаленьку.

–         Чем же вы занимались сразу после окончания хоккейной школы?

–         Учился в МаГУ, окончил его и пробовал себя в различных сферах деятельности. Моя специальность – прикладная информатика в экономике. Изначально окончил лицей при МаГУ по специальности информатика. Было мне в то время очень интересно. К концу института я уже начал судить, и не было мыслей о том, что я буду когда-то заниматься информатикой. Хоккей – это любимое дело.

–         Но в компьютерах вы разбираетесь, и при жизненной необходимости сайт сможете сделать?

–         Смогу.

–         Почему все-таки пришли в судейство, что стало решающим фактором?

–         Ходил на хоккей, видел, как работает Алексей. Нравилось, что эта профессия позволяет отправляться в поездки, встречаться с интересными людьми. Короче, уговорили в итоге меня попробовать. И попробовал: пошло, поехало, завертелось. И вроде как получается пока.

–         Кто вам первые судейские азы прививал?

–         Ну, вот это как раз был Алексей Шемякин, а также его дядя Александр Сергеевич Шемякин. В то время для меня были авторитеты Анвар Джиганчин, Валерий Худайгулов, Денис Бондарь, Игорь Цепаев.    

–         Вас арбитры по молодости лет часто в штрафной бокс отправляли?

–         Думаю, что нет. Не скажу точно, но удалялся всегда мало. И даже сейчас, когда играю на любительском уровне, удаления редко получаю. Стараюсь аккуратно играть.

–         Почему в итоге стали линейным арбитром, а не главным?

–         Чаще все начинают судить на линии, и потом кто-то раньше, кто-то позже для себя понимает, что настало время переходить в главные арбитры. Мое затянувшееся состояние в линейных связано с тем, что кроме внутреннего чемпионата – чемпионата КХЛ параллельно идет работа в ИИХФ, где из года в год расту, и хочется добиться чего-то большего, прежде чем переходить в главные арбитры.

–         Есть вообще желание переходить в главные арбитры? Или как Шелянин - быть линейным, но зато таким известным!

–         Таких, как Шелянин – единицы, к тому же он тоже пробовал переходить. Не понравилось, вернулся назад. Но это не один пример. Есть еще Константин Горденко из Уфы. Он также вернулся в линейные из главных. Может, что-то не пошло, что-то не понравилось самому.

–         Наверное, у линейных не столь важная ответственность за те нарушения, которые нужно фиксировать…

–         У них другая ответственность. Может быть, многие считают, что не такая высокая, но мы же считаем, что делаем большую работу.

–         В чем сложность быть линейным арбитром по сравнению с главным. В чем заключается их ответственность?

–         Не могу сказать, в чем сложность. Но как у каждой профессии, есть своя специфика, свои рекомендации, своя методика. Не должно быть сложностей, когда ты все знаешь, но ситуаций на поле много и никто не знает, что случится в следующую секунду.

–         Кто вам дал дорогу в КХЛ? Кто вас туда позвал, пригласил?

–         Сначала я попал в Высшую хоккейную лигу. Там проработал два года, и затем поступило предложение пройти летние сборы с арбитрами КХЛ. В то время судейским департаментом руководил Александр Поляков. Можно сказать, что он меня позвал. Опять же, какие-то рекомендации были сделаны из Магнитогорской судейской коллегии  и оправлены в Москву.

–         И вы приехали на первый сбор. Тяжело было или всё прошло не так сложно?

–         Скорее, волнительно. Я готовился летом, поэтому физически был готов, методически тоже. А вот волнение было, конечно. Потому что первый раз, в отличие от многих ребят, которые друг друга хорошо знали. А ты в этой компании новичок. И как всегда говорят, новички должны быть на голову сильнее всех остальных, чтобы попасть туда. Иначе, зачем тогда нужны новички?

–         Есть мнение, что линейные арбитры должны быть физически сильнее главных, чтобы разнимать дерущихся на льду. Это правда?

–         Опять же, это сложившийся стереотип, что мы должны быть сильнее, крепче главных. На самом деле, сейчас и главные хорошо развиты физически. В  стычках больше методика разнимания, вхождение в эту стычку присутствует, чем сила. Игроки тоже все видят, и понимают, если между ними уже влезли судьи, они, как правило, перестают драться, и начинают виснуть друг на друге, продолжая драку, если так можно выразиться, словами, а не кулаками.

–         Гонорар линейных арбитров за одну игру сильно отличается от гонорара главных?

–         Сейчас есть градация: разный уровень главного, разный уровень линейного. У всех свои оклады. В среднем, пусть это будет пятьдесят процентов разницы.

–         Порядочно. Всё-таки вы наверняка хотите стать когда-нибудь главным арбитром…

–         В перспективе – конечно.

–         Когда не поздно становиться главным арбитром по возрасту?

–         До 35 лет нужно перейти в главные. 

–         Значит, у вас еще есть три года?

–         Да, но лучше пораньше. До 35 лет ты можешь судить молодежную хоккейную лигу, а при переходе в главные в КХЛ, ты уже должен отработать главным в МХЛ. Год-два нужно будет отдать. Как правило, можно совмещать, работая главным в МХЛ и линейным в КХЛ. Но так можно год. Второй год ты работаешь главным в МХЛ и некоторое количество матчей главным в ВХЛ, линейным в КХЛ судить перестаешь. А дальше всё уже зависит от твоих показателей. 

–         Оказывается, не так всё просто. Доставалось ли вам когда-нибудь от хоккеистов? Может быть, ненароком. Ведь бывает, что кулаком по лицу попадет, когда начинаешь разнимать игроков…

–         Именно кулаком доставалось в прошлом сезоне в игре с «Локомотивом». Сейчас даже не помню, кто это был. Но он сразу, естественно, извинился, потому что хотел попасть не в меня, а в игрока, но я оказался на пути удара. Разошлись на поле без всяких санкций. Это в порядке вещей. В основном «прилетают» шайбы, и часто. Как правило, в ноги. При входе в зону многие защитники вбрасывают шайбу, и многим линейным судьям достается именно по ногам.  

–         Защита от повреждений, как у хоккеистов, имеется?

–         Да, у нас также присутствует полная защита тела, но она несколько облегченная по сравнению с хоккейной формой.

–         Самая памятная драка, которую довелось разнимать?

–         Вот к этому вопросу нужно было готовиться. Сразу не вспомню. Не отложилось. Драки редкие, потасовки частые. Разнимать игроков в каждой игре приходится. Есть конфликтная ситуация, есть драки. Это разные вещи. Где-то можно не допустить драку, а где-то игра идет для зрителя, а потому нужно, наоборот, не вмешаться и дать людям выпустить пар, скажем так. Мне на ум пришла одна игра на турнире Ромазана, когда играл «Витязь» с «Салаватом Юлаевым». Эта была самая запоминающаяся игра, в которой дрался Александр Свитов с кем-то из игроков «Витязя».

–         Тогда они хорошо подрались…

–         Согласен. Когда дерутся два парня, которые могут драться, один на один, никто не вмешивается, с уважением относятся друг к другу после боя.

–         У вас есть друзья среди хоккеистов, которых вы судили?

–         Да, конечно, есть. Думаю, у всех есть. Не буду называть фамилии.

–         Малкин?

–         Малкин в том числе. Да (улыбается).

–         Помогает, когда на льду возникает заварушка или какой-нибудь спорный момент с участием знакомого человека? Ведь если вы вдруг ошибетесь, он на вас не обидится…

–         Скорее всего, огорчится. Об этом никогда не думаешь. Если ошибся, ты не сразу понимаешь. Потом уже скажут: правильно ли сделал или ошибся. Если ошибся и понял, то всегда можно извиниться перед игроками. Это в порядке вещей. Также многие игроки поступают, если что-то сделали неправильно в наш адрес. Говорят: извините, у меня эмоции. Отношения судей и игроков стараемся строить на взаимном уважении.

–         Есть тренеры, с которыми приятно работать?

–         Занковец ведет себя очень интеллигентно и культурно. Кудашов. Думаю, много тренеров. Андрей Скабелка. Лично я от него ничего плохого в адрес судей не слышал. Кинэн. Он очень всегда охотно идет на диалог с судьями. Более того, он свою работу строит, уделяя внимание замене пятерок.

–         Вам доводилось судить «Металлург»?   

–         Да, на турнире Ромазана и товарищеские игры здесь были пару лет назад с «Ак Барсом». Стараюсь на это внимание не обращать. Действительно, на поле тебя знают все, и ты знаешь всех. И постоянно кто-то обязательно подшучивает. Мол, мы играем дома, и ты наш. Но это так везде.

–         Валерий Худайгулов как-то сказал, что судья по ходу игры не имеет права допустить ни одной ошибки. Но такого же вообще не бывает?

–         Не ошибается только тот, кто ничего не делает. Что, опять же, брать за ошибки? Ошибки, серьезно повлиявшие на результат матча? Надеюсь, что у меня их минимальное количество. Может, какие-то недочеты и неточности? Они есть у всех. Не мне оценивать то, как я провожу эти матчи. Есть специальные инспектора матчей, которые за этим следят.

–         Ваша международная карьера неплохо развивается. На каких турнирах вы работали в прошлом сезоне?

–         В прошлом сезоне летал на молодежный чемпионат мира в Канаду. Это уже довольно-таки хороший уровень, после которого можно надеяться на взрослый чемпионат мира. Либо не надеяться. Либо будет шаг наверх, либо стоит задуматься о переходе в категорию главных арбитров.

–         На каких матчах работали?

–         Самый значимый на предварительном этапе был поединок Канада – США.

–         Это круто!

–         Согласен. Атмосфера на стадионе была непередаваемая. Игра была в Торонто. 18 500 зрителей. Очень приятно было работать в таких великолепных условиях.

–         А не тяжело было работать с игроками, тренерами?

–         Мы, опять же, к этому готовимся, и знаем, чего ждать. Уровень сборных сильно отличается от уровня взрослых команд. Там люди все понимают, и знают. Там не принято спорить с судьями, принято выходить и делать то, что говорит им тренер.

–         Ваш уровень английского языка. Как вы его поднимаете?

–         До 7-8 класса я учился в английской школе. Затем в университете у нас был довольно неплохой уровень английского языка, что мне помогло в работе над словарным запасом. И на месяц я ездил в Америку. Уровень английского достаточно неплохой, чтобы изъясняться на поле и не умереть от голода.

–         Перед молодежным ЧМ вам выдавали список специальных терминов?

–         У нас есть книга правил ИИХФ на английском языке, и там все эти термины перечислены, что касается хоккейных нарушений и методики судейства. Все остальное: что-то знаешь, что-то приобретаешь в общении с иностранными коллегами.

–         Правда, что ни один судья не знает досконально весь свод хоккейных правил?

–         Возможно. Знание и применение. Не в каждый момент ты можешь из головы достать именно то, что надо, и интерпретировать как надо. Опять же в правилах есть двучтения. Так, чтобы совсем не знать, наверное, все-таки знаем. Насколько мы это применяем правильно, - это уже другой вопрос.

–         Какой самый проблемный момент в применении правил на практике у вас был? Такой, загогулистый, когда нужно принимать решение, а какое – совершенно непонятно, не только вам, но и всей судейской бригаде.

–         Оно если и бывает, то такой момент стараешься запомнить так, чтобы не вспоминать о нем никогда. Не могу вспомнить, что конкретно было.

–         Знания правил главных арбитров и линейных отличаются?

–         Правила общие для всех, и сдаем мы тесты одинаково. У нас это называется не правила, а руководство. У нас на летних сборах проходят тесты по правилам, и они для всех одни: и для линейных, и для главных. В любой момент игры как главный может подсказать линейному, так и главный может спросить мнение линейных по конкретному эпизоду.

–         Что собой представляют современные тесты для арбитров КХЛ? Какие упражнения сложные?

–         В совокупности тесты проводятся по теории и физподготовке, тесты на льду и медицинские тесты. Раньше был тест Купер, довольно-таки сложный для всех. Сейчас его заменили на другой тест, который называется ЁЁ-тест. Теперь отрезки надо бегать. Суть примерно может быть та же, больше показывает именно готовность организма к нагрузкам. Он самый сложный считается из всех. Но, опять же, на сборы все приезжают физически готовыми, стараются быть в оптимальной форме. И, кроме того, судей еще пару раз в сезоне собирают. Не так долго, но проводят еще какие-то мероприятия. По крайней мере, точно знаю, что взвешивание проходят все.          

–         Считали, какое количество матчей за сезон вы судите?

–         Я считал в сумме. На сайте КХЛ есть статистика плюс еще дополнительные матчи. Могу сказать примерное количество игр.

–         Семьдесят есть?

–         Да, примерно около семидесяти. В прошлом году было 47 матчей регулярного чемпионата и три игры плей-офф. Плюс около двадцати матчей вне КХЛ. Может быть, даже больше. 70-80 – такой разбег.

–         Имеете возможность помимо судейства заниматься чем-то ещё другим: работать или учиться не по вашей основной специальности? Или это все-таки нереально?

–         Наверное, реально, но в данный момент это тяжело из-за плотного календаря, в котором будет олимпийская пауза. Как говорят некоторые наши коллеги: мы живем в самолете, а из самолета иногда выходим поработать. Поэтому времени на все остальное остается мало. Пытаешься, конечно, что-то где-то как-то, но сказать, чтобы это все прям было на постоянной основе и как дополнительный заработок – пока не могу сказать. Хотелось бы, конечно.

–         Кто является вашим хорошим другом, а может быть, и наставником из тех арбитров, которые судят в КХЛ? У кого мы можете спросить совета, позвонив в перерыве игры, до или после матча?

–         Я бы в первую очередь обратился к Денису Бондарю, - своему другу и коллеге. А из ребят, в общем, есть несколько человек, с кем плотнее общаешься, с кем меньше, но весь наш судейский корпус всегда находится в тесном общении. Обсуждаем между собой какие-то возникшие моменты. Как и везде у нас группа своя есть, в которой все обсуждается, где можно договориться о переездах, обсудить специфику предстоящих матчей и конкретных игроков.

–         Иностранные арбитры, работающие в КХЛ, интересные собеседники?

–         Кто работает в данный момент, при общении с ними не возникает никакого ощущения, что они иностранцы. Они уже стали своими. Кто-то из иностранцев в свое время не смог прижиться в КХЛ. Сейчас в КХЛ судят из Чехии два человека Мартин и Антонин, из Латвии тоже двое – Эдуард и Андрис. Этих ребят не считаешь за иностранцев, у нас с ними общие интересы, развлечения. Есть всегда о чем поговорить. Всё, как со всеми.

–         Вы рассказывали про молодежный чемпионат мира. Когда я спрашивал Григория Дронова о качестве еды в Канаде, он ответил, что она невкусная.

–         Полностью согласен. Кроме бургеров и картошки вообще нечего поесть. Я не знаю, как они там живут в Канаде с такой едой (смеется).

–         А в какой стране вам больше всего понравилось в плане качественного питания?

–         Словакия, Чехия, Белоруссия. Там очень хорошая кухня, можно вкусно поесть.

–         Интересно, в каком городе КХЛ самая лучшая судейская раздевалка?

–         В Астане в новом дворце очень хорошая раздевалка, на ВТБ Арене большая раздевалка, где есть место для переодевания и отдельный небольшой зал для разминки с тренажерами.

–         На МЧМ в Торонто и Монреале условия для арбитров были нормальные?

–         Я бы сказал, что схожие. На чемпионатах мира под эгидой ИИХФ есть всегда человек, который привязан непосредственно к судьям. И выполнит любую просьбу: принесет полотенце, изоленту, организует перекус, чай, кофе, поможет поточить коньки. В общем-то, у нас тоже в КХЛ всё это присутствует.

–         Кстати, кто вам коньки точит?

–         Я стараюсь точить либо у Василя Султанова, либо у Юрия Моисеева. Но если где-то в поездках, то в команде. Везде сейчас хорошо коньки точат.

–         Комичные ситуации в игре относительно падений на лед случались?

–         Наверное, у каждого судьи они были. Есть очень комичные, когда за борт можно упасть.

–         Сами за борт падали?

–         Слава Богу, пока нет. Недавно в одном из матчей наш коллега таким образом был опрокинут игроком: смотрим, одни ноги торчат! Два игрока столкнулись, был силовой прием, и рядом с ними был главный арбитр. Он на лавку и улетел.

–         Насколько хорошо судьи защищены от нападок представителей клубов, болельщиков до игры, во время матча, и после его окончания?

–         Во всех дворцах работает служба охраны. Есть регламент, согласно которому нас должны встретить, проводить. Около раздевалки должен присутствовать сотрудник охраны, либо полиции. Поэтому, думаю, больших проблем нигде не возникает. Могут возникнуть проблемы в плане переезда, если тебя где-то узнает какой-нибудь ревнивый болельщик. В моей практике пока такого не было.

–         18 марта 2015 года вы судили ключевой поединок серии СКА – «Динамо» в рамках Кубка Гагарина. И  в овертайме вы определили нарушение численного состава у бело-голубых. Потом долго данный эпизод разбирали. В результате Дадонов забил победный гол. Насколько трудно было тогда в таком матче в овертайме зафиксировать такое удаление? Как вообще принимаются такие важные решения?                    

–         Наверное, тяжело было. Но тяжелее было бы, если бы в данный момент они забили гол. Тогда было бы гораздо тяжелее объяснить, почему не свистнул. Мы должны делать свое дело. Неважно, овертайм это или начало игры. Если ты видишь, ты должен давать. Кстати, там обсуждение больше шло по вопросу, кто находился на льду. Потому что один игрок заскочил на скамейку, и динамовцы спорили на предмет того, кто будет отбывать штраф. Там игрок выпрыгнул раньше времени с лавки, побежал поддерживать атаку. Поэтому в правильности решения я не сомневаюсь и сейчас. А в трудности принятия в тот момент… Наверное, было тяжело.

–         Сейчас нарушение численного состава арбитрам стало определять сложнее, чем раньше?

–         Скажем так, меры ужесточили по определению, внесли больше уточнений. А нарушение определять, если ты знаешь правила, умеешь их применять, не будешь думать о том, что здесь надо, а там не надо, лучше не буду, вдруг пронесет, то, конечно, из-за этого и получаются ошибки. А когда ты все знаешь, и делаешь правильно – вопросов нет. А насчет сложности определения нарушения численного состава стало игрокам тяжело. Никто из судейского корпуса, из наших действующих судей не сторонник этих новых правил. Потому что очень много этих нарушений стало, а это частенько приводит к изменению счета.

Интервью вел Артур ИВАННИКОВ.      

Ice, 16.01.2018 11:49
следите за нами в телеграм канале https://t.me/detalimetallurg
     0   комментариев